Вице-президент российского «Газпромбанка» Игорь Волобуев уехал из россии и вступил в ТРО

До марта 2022 года уроженец Ахтырки Игорь Волобуев был вице-президентом Газпромбанка, а перед этим – много лет руководил пресс-службой Газпрома. Издание Liga.net опубликовало интервью с Волобуевым, который рассказал, почему уехал из россии.

– Почему вы решили выехать из россии и как попали в Украину?

– В первый день войны у меня разрывался телефон. Я родился и закончил школу в Ахтырке. Там у меня живет отец, младший брат, друзья.

Буквально за несколько дней я решил, что больше в россии жить не могу. Потому что россияне убивали моего отца, убивали моих знакомых, близких друзей. Мой отец месяц жил в холодном подвале. Мне говорили люди, которых я знаю с детства, что им за меня стыдно. Знаете, что мне сказали? «Чтобы мы больше никогда не слышали, что ты ахтырчанин, что ты украинец. Никогда». Я собрал вещи и 2 марта улетел из россии.

Я шесть с лишним лет работал в Газпромбанке, занимался пиаром промышленных активов. А до этого 16 лет работал в Газпроме, из которых 9 лет, по сути, был начальником пресс-службы.

Я не мог больше находиться среди этих людей. Пожимать им руки, улыбаться, смотреть в телефоне на эту войну, как кино какое-то ужасное, и при этом делать вид, что меня это не касается.

Я приехал в Украину, чтобы защищать свою Ахтырку с оружием в руках. Еще в 2014 году, когда оккупировали Крым, я себе дал слово, что если русские танки придут в мою Ахтырку – я пойду с ними воевать.

– Правильно ли я понимаю, что еще одна причина покинуть россию – угроза жизни? Как минимум четыре топ-менеджера российских газовых компаний с начала года умерли при странных обстоятельствах.

– Нет, никакой угрозы моей жизни не было в россии. Более того, у меня в россии была очень стабильная ситуация в материальном смысле. Да, во всех смыслах у меня все было там, скажем так, хорошо. И если бы это был вопрос безопасности – я бы никуда не поехал вообще.

СПРАВКА

18 апреля. В московских апартаментах вице-президента Газпромбанка Владислава Аваева нашли его тело, а также тела его жены и дочери. Причиной смерти стали огнестрельные ранения. РосСМИ заявили, что Аваев застрелил семью и покончил с собой.

19 апреля. Бывший топ-менеджер российской газовой компании Новатэк Сергей Протосеня, его жена и дочь были найдены мертвыми на вилле в Испании. Рядом нашли топор и нож.

29 января. Найден мертвым глава транспортной службы Газпром-инвест Леонид Шульман. Окровавленное тело с глубокими резаными ранами лежало на полу в ванной.

25 февраля. Найдено тело Александра Тюлякова – замгендиректора единого расчетного центра Газпрома. Он висел в петле.

3 марта. В своем особняке в Великобритании найден повешенным Михаил Уотфорд (Михаил Толстошея) – российский олигарх, сделавший состояние на нефти и газе.

– Четыре смерти топ-менеджеров, все представлены как самоубийства. Что происходит? Бывший депутат Госдумы, полковник ФСБ в отставке Геннадий Гудков не исключает, что это сведение счетов с топами госкомпаний, обладающими некими знаниями.

– Я понимаю, о чем вы. Никого из этих людей я лично никогда не знал. Владислава Аваева, если я не ошибаюсь, называли вице-президентом Газпромбанка. Нужно уточнить кое-какие детали, есть неточность. Он был первым вице-президентом Газпромбанка. На две ступени выше.

Чем Аваев занимался в Газпромбанке точно, я не знаю.

– Никто толком не знает.

– Есть еще одна важная неточность. Везде писали, что он бывший вице-президент Газпромбанка. Так вот, он на момент смерти был действующим первым вице-президентом. Вы люди медийные, должны понимать, зачем это делалось. Чтобы отвести удар от Газпромбанка. Потому что это скандал, мягко говоря. Особенно после отставки Достовалова, исполнительного директора Газпромбанка. Он публично заявил, что больше не может работать на Акимова и Миллера.

Аваев подчинялся заместителю председателя правления Владимиру Рыскину. Рыскин в Газпромбанке отвечает за кадры и спецобслуживание для VIP-клиентов банка. То есть, у Аваева должен был быть доступ (если он имел его) к их счетам, к информации о доходах.

Поверить в то, что Аваев застрелил 13-летнюю дочь, жену и покончил с собой, – сложно. На мой взгляд, это инсценировка самоубийства. Я думаю, его убили.

– Один в один – история с газовым топ-менеджером Протосеней. Вы верите в то, что это суицид? Или ФСБ убивает топов госкомпаний?

– Да, с Протосеней очень похожая ситуация. Только он якобы всех зарезал и повесился в Ллорет-де-Маре, это небольшой испанский городишко, очень населенный выходцами из россии. Все эти истории странные. Я не верю в самоубийства. Это на голову не налазит.

– Вы контактировали с сотрудниками ФСБ? И если да, с учетом вашей должности и значения компании, – то кто был куратором?

– Никогда. В Газпромбанке я не занимался текущей деятельностью. Никаких контактов с ФСБ у меня не было, ни когда я работал в Газпромбанке, ни в Газпроме. Нет, не было.

– Россия через Газпром годами шантажировала Украину газом, продвигала тезис о том, что Украина – неблагонадежный партнер, портила репутацию. Как это происходило?

– Война россии против Украины началась очень давно – уже, можно сказать, лет 20 эта война идет. Просто «слона едят бутербродами». Все начиналось с экономического давления. Стояла задача привязать к себе Украину, посадить на газовую иглу, как Беларусь. Это была часть войны.

Я должен признать, что участвовал в этих газовых войнах, когда работал в Газпроме. Первая газовая война была на рубеже 2005–2006 годов, вторая – в 2008–2009.

Во время этих войн была решена одна задача. Она реально была решена. Украину как надежного поставщика газа дискредитировали в глазах европейских потребителей. Газпром для этого сделал очень много. Это им позволило довольно аргументированно заявить Европе, что нужно строить обходные пути: Северный поток, Турецкий поток, Северный поток-2. Чтобы лишить Украину статуса транзитного государства.

И объемы транзита российского газа действительно упали в разы. В прошлом году объем транзита – всего 41 млрд кубов. Например, в 2011 году объем транзита через Украину составлял 104 млрд. Были годы, когда транзит составлял и 140 млрд кубов и больше.

Экономика ли это была? Очевидно, нет. Чистая политика. Ведь можно было все эти объемы прокачивать через ГТС Украины и не зарывать в землю, не хоронить на дне Черного и Балтийского морей.

У нас как у пиарщиков, которые участвовали тогда в этой войне, задача стояла – показать, что украинская ГТС аварийная, трубы гнилые, что реконструировать систему слишком дорого и проще от нее отказаться.

Во многом, видите, им это удалось. Они сократили транзит газа до этих смешных 41 млрд. Деньги, которые Украина получает за транзит газа, сейчас уже вообще не критичны – там максимум $3 млрд в год.

– Сколько денег ввалил Газпром в дискредитацию Украины в Европе?

– Миллионы долларов. Были наняты специальные агентства, которые репутационно выглядели нормально, но при этом отрабатывали определенные темы, выгодные Кремлю.

– Вы говорите, что участвовали в информационной войне против Украины в Газпроме. Как это выглядело? Какие-то темники были?

– Это проявлялось в период газовых войн, например, в период самой масштабной из них – в 2009 году. Руководил этим всем Алексей Громов, замглавы администрации президента РФ. Он в свое время был пресс-секретарем Путина. Он и сейчас стоит на тех же позициях (советник главы ОП Михаил Подоляк ранее заявлял, что нагнетанием антиукраинской истерии из Кремля занимается именно Громов. – Ред.).

Громов – главный теневой кардинал, который управляет информационной политикой в РФ и информполитикой Газпрома в частности. В этом плане Газпром не был генератором идей, он был исполнителем, а все задачи приходили сверху. Я получал задачи от пресс-секретаря Газпрома Сергея Куприянова.

Я и мое управление готовило тезисы, официальные сообщения, релизы.

Идеологией и стратегией мы не занимались, Газпром был исполнителем. Не Миллер там руководил, а такое ощущение, что Кремль и Путин лично.

Я вам больше скажу, я точно знаю, что на лентах российских государственных информагентств, таких, как ТАСС, РИА Новости, появлялись комментарии от лица Газпрома, минуя Газпром. Мне Куприянов говорил, что читал свои комментарии на ленте, даже не зная, что он это говорил. Такой уровень слияния власти и медиа.

Там же на каждый чих со стороны Украины была куча комментариев. Мне вот задачу ставили: они сказали слово – а мы скажем десять. Задача была утопить просто. Приветствовались какие-то дикие вещи, уже сейчас никого не удивляющие. Например, про Олега Дубину, председателя правления Нафтогаза, Куприянов сказал: «Мы встречались с Дубиной в прямом и переносном смысле». А кто у нас таким языком говорит, «мочить в сортире» и прочее? От кого это идет?

– Кто из украинских политиков играл на стороне Газпрома? Как часто приезжали в офис Газпрома Медведчук, Бойко?

– Про Медведчука не слышал никогда, хотя это не значит, что он не приезжал. Бойко я и мои ребята лично сопровождали, когда он приезжал на закрытые встречи с Миллером. Мы как пресс-служба такие встречи обычно не афишировали. Их было много. Мы не присутствовали на переговорах на самих встречах, но я сопровождал Бойко несколько раз.

– Как часто Бойко приезжал?

– Я его видел раза три, но это не значит, что, когда я его не видел, его там не было. Мы его сопровождали на этаж, где находился Миллер, когда было непонятно, будет ли встреча освещаться. А если она изначально планировалась закрытой, никто о ней из пресс-службы не знал.

– То есть Бойко заходил к Миллеру прямо в кабинет?

– Конечно. Это было примерно в конце 2000-х годов. Бойко уже не был министром топлива и энергетики. Потому у меня это и вызывало вопросы. Понятно, когда визит связан с подготовкой газовых контрактов, например. Они тогда годовые были. А когда Бойко приезжает зачем-то, уже не будучи министром, и это никем не афишируется… Это странно.

– Вы свою ответственность за эту войну понимаете?

– Не просто понимаю. Моя вина в том, что я столько лет работал на российскую власть, – вдвойне большая, чем у россиян. Потому что я всю жизнь считал себя украинцем, и моя ответственность двойная. Мне будет гораздо сложнее отмыться от российского прошлого.

– Сейчас обсуждается оплата газа рублями. Что за этим стоит? Формула, к которой вроде бы пришли: европейцы переводят в евро и долларах в Газпромбанк, где они конвертируются в рубли. По факту ничего не меняется. Европа как платила в валюте, так и платит. Это чисто внутренняя пиар-история, – мол, Путин поставил европейцев на место?

– Эта история еще не закончилась. На практике это пока еще не произошло, там могут быть разные нюансы.

Схема, о которой вы говорите, выглядит так: деньги переводятся на специальный счет в Газпромбанке в той валюте, которая прописана в контракте. Дальше Газпромбанк на эту валюту через Мосбиржу покупает рубли. Но потом он зачисляет средства на второй счет, уже рублевый, и покупатели газа должны последнюю операцию сделать сами, насколько я понимаю – они должны Газпром Экспорту перечислить эти деньги.

И тут вопрос. Если Газпромбанк поменял валюту на рубли и сам отдал Газпром Экспорту – это одно. Но там не все так просто, и покупатель на финальной дистанции сам должен поучаствовать (европейская страна берет рубли и передает дочерней компании Газпрома, то есть то, чего и добивается Путин. – Ред.). А это уже другая история.

Как будет на практике, мы еще не знаем. Схема должна была начать работать за поставки с 1 апреля, но платежи идут с задержкой. Скоро поймем – согласилась ли Европа или какие-то страны на эти схемы.

– Может, это все для того, чтобы спасти Газпромбанк от санкций?

– Это один из вариантов, да. Но даже если бы этой ситуации не было, Газпромбанк настолько тесно связан с платежами от ЕС за газ, что это усиливает позиции банка. Против Газпромбанка были какие-то санкции еще в 2014 году, но от SWIFT не отключен, и, по сравнению с другими крупными банками, Газпромбанк чувствует себя очень вольготно. Он защищен тем, что его клиент – Газпром – продает газ в Европу.

«Это и есть та самая «газовая игла». Горячая фаза войны идет уже почти 10 лет. А вы знаете, как изменилась доля российского газа в Европе за эти 10 лет? Она выросла с 25% до около 40%. Они вообще понимали, что они делают? И теперь они не могут от этого избавиться. Кто в этом виноват?»

– Путин долго пытался привязать Украину экономически, в том числе газом. Но ведь то же можно сказать и о Европе. Как случилось, что доля российского газа только увеличилась? Это был рациональный выбор, так как российский газ выгодней, или дело в другом?

– У меня нет конкретных фактов, подтверждающих коррупцию, но есть такое понятие, как «шредерезация» Европы. Не только Германии. Сколько руководителей разных стран оказались в советах директоров российских компаний? Шредера в начале февраля еще и выдвинули в совет директоров Газпрома. Маттиас Варниг (экс-сотрудник Штази. – Ред.) есть такой еще, друг Путина, управляющий директор Nord Stream AG. И другие.

Я не исключаю, что это возможно (что доля росгаза увеличивалась и благодаря коррумпированию европейских элит. – Ред.). Я наблюдал, насколько тесные связи между российскими и немецкими газовиками, французскими. Все эти праздники типа «25 лет поставок российского газа во Францию» отмечали в Царском селе в Екатерининском дворце.

Русские в этом смысле умеют обволакивать. Это как дьявол, который все время искушает. Понятно, что у европейцев нет таких возможностей, как им россия предоставляла. Так что почва для коррупции была.

Выгодно ли им экономически? Здесь важны объемы. Когда экономика росла, европейцы не могли сразу взять столько газа, сколько им нужно. Ну и где его брать? В россии. Но если мы говорим, что россия – опасность, это выглядит очень странно, когда на фоне войны в Украине поставки только росли. Такое ощущение, что в Европе не понимали, какую угрозу несет путинский режим, и они сами подсаживались на эту «иглу». И сейчас с нее слезть якобы не могут.

– Но тут есть и обратная сторона медали – для россии Европа является крупнейшим рынком. И вот ЕС хочет отказаться от российского газа и нефти до 2027 года. Если РФ потеряет крупнейший рынок, насколько это серьезные потери, насколько это «некст левел» ущерба для российской экономики по сравнению с тем, что уже есть?

– Давайте посчитаем. В прошлом году Газпром продал газа на $55,5 млрд, СПГ – почти на $9 млрд, нефти – около $110 млрд. И в основном эти деньги пришли из Европы. Это огромные суммы.

А теперь представим, что их нет.

Протянут ли они какое-то время? Протянут. Но где они окажутся? Где Северная Корея сейчас, вот где-то рядом. Бьет это по российскому обывателю? Бьет. Могу по себе сказать. Я относительно недавно оттуда уехал. Цены стали галопом расти. У меня запасы были больше, чем у рядового россиянина, но я на своем кармане это тоже чувствовал.

Я думаю, тут стоит так вопрос ставить: где та черта, после которой россиянин, которого обобрали, выйдет не с плакатиком, а с вилами. Мне кажется, она придет нескоро, и я в это не очень верю.

– Про SWIFT. Почему европейцы так вяло отключают росбанки, а не ввели такие санкции против всего сектора? Насколько отличается ситуация, когда отключена часть банков, от повальной блокировки?

– SWIFT, безусловно, очень важен, и Газпромбанк будет одним из последних, кого отключат. Этого не сделают до тех пор, пока российский газ продолжают поставлять в Европу. Но при этом полно других банков, которые почему-то до сих пор тоже не отключили.

Мне кажется, Европа все время отстает на несколько шагов. Вот сейчас готовится шестой пакет санкций ЕС. Меня уже смущают фразы со стороны Европы, что там будет какое-то «умное» нефтяное эмбарго. Это либо эмбарго, либо не эмбарго. Это говорит о том, что, скорее всего, мы будем разочарованы таким нефтяным эмбарго.

– Наверное, не очень приятный вопрос. В последние дни наблюдаем вброс месседжей из россии о том, что после войны Украина будет рада «сохранить русскую культуру», принять топовых противников путинского режима. Но на самом деле, если немного «сковырнуть» верхушку с российских либералов, то оказывается, что Навальный – за аннексию Крыма, а Дудь отрабатывает кремлевские нарративы о «братских народах». Почему вы решили, что вы другой и вам тут будут рады?

– Я понимаю, что мне не рады. Поймите, это вопрос не про ожидания, что мой приезд понравится кому-то. Это вопрос про меня самого. Я с этим не могу жить. Я понимаю, что приехал весь в говне, и у меня нет мысли, что я смогу полностью смыть все это. Но внутри себя я чист.

Я когда только уехал, то не представлял, что будет. У меня ничего сейчас нет, даже средств к существованию. Но меня это не волнует, я хочу отмыться и остаться здесь навсегда.

Примет ли меня Родина? А я считаю Украину Родиной и всегда считал. Я не знаю. Понимаю, что шансов мало. У меня есть судьи. Это мой отец, мои близкие, это вы, это люди, которые просто мимо меня будут проходить по улице. Мне могут плюнуть в лицо, и я буду знать, за что.

Я понимаю, что будет очень сложно, и я понимаю, что я это заслужил.