Пропаганда, тату-паранойя, допросы и лечение: освобожденные украинские военные рассказали о жизни в плену

Украинские воины Сергей и Роман в мае были ранены и попали в плен к рашистам. До своего освобождения наши ребята находились в больницах и госпиталях.

28 июня состоялся очередной обмен пленными и парни вернулись домой. Сейчас они проходят лечение в одном из медучреждений Одесской области, где с ними пообщался корреспондент Odessa.online.

Плен

Сергей и Роман попали в засаду 10 мая под Белогоровкой. Их ранили и взяли в плен.

«Меня задерживал тувинец, сразу спросил, доброволец ли я или мобилизованный. Потом спросил, зачем я мобилизировался. Меня при задержании не били, но несколько раз обещали пристрелить. Пока меня везли в больницу, я слышал фразы: «Зачем его тащить? Может просто пристрелим? Они же наших не лечат». Причем говорили это «ЛНРовцы». Они хотят быть более русскими, чем русские», — рассказывает Сергей.

За время пребывания в плену Сергей был в медучреждениях в Кременной, Сватово, Курске и Симферополе, а Роман, так как был ранен в руку и мог передвигаться, попал в больницу не сразу, а после подвала в отделении полиции.

Допросы и пропаганда

Даже находясь в полусознательном состоянии на больничной койке, наши военнослужащие подвергались постоянной пропаганде и допросам.

«Нас допрашивали разные службы. Как я понял, у них нет связи между собой, потому что даже отпечатки пальцев брали на каждом допросе, хотя их можно просто переслать. Но риторика у всех одинаковая: «Украина вас бросила, вы никому не нужны, вас никто менять не будет». Одно и тоже, как под копирку. Постоянно говорили, что в Украине нацисты, что портреты Бандеры в школах висят, у меня флажок Украины на куртке висел, его сразу сорвали как нацистскую символику», — рассказывает Сергей.

Сам факт оказания медицинской помощи нашим военным преподносился как героизм, а Украину постоянно расчеловечивали.

«Мы постоянно слышали, что мол «мы вас лечим, а ваши нашим ребятам яйца отрезают, почки вырезают, пену в задний проход задувают». Они в это верят и преподносят как факт», — рассказывает Роман.

«Любое тату — это свастика»

Военнослужащие рассказывают, что к татуировкам у российских оккупантов особое отношение.

«Если ты доброволец, то сразу нацист и пошел не защищать свою страну, а за деньги убивать русских. Контрактники — нацисты, тероборона — нацисты. Они нас «спасают и освобождают», а виноват во всем Байден. К татуировкам у них особое отношение, любое тату — это свастика. Герб Украины — это свастика. У парня гора была, они решили, что это руны, а руны — это свастика, значит нацист. У десантника самолёт был и орёл. Тоже нацист, потому что орёл — американский. А почему орёл американский и как это может быть нацизмом, они не поясняют. Им всем как разнарядка какая-то приходит, мол, татуировка — это нацизм. И все, кто с тату — нацисты. Никто не разбирается», — рассказывает Роман.

Парни говорят, что им повезло, так как не били, а вот те, кто попадает в СИЗО —  подвергаются пыткам, их бьют и пытают электрошокером.

«С нами на обмен еще один парень должен был ехать, но перед обменом он попал в СИЗО. Сразу на входе его избили, он потерял сознание и упал. В результате рука, которую прооперировали, снова сломана. Насколько я знаю, он снова в больнице», — говорит Сергей.

Лечение в плену

При этом Сергей и Роман отмечают, что медицинскую помощь им действительно оказывали.

«Нас когда меняли, говорили: «Вот мы вас лечили, а вы потом скажете, что нет, вас СБУ заставит так сказать». Я переживаю, что если мы не скажем, что лечили, они потом других наших парней лечить не будут», — говорит Роман.

Лечение действительно оказывали, но «дедовскими методами», отметил лечащий врач парней.

«Есть два этапа лечения: это спасение жизни и спасение раненых конечностей для их дальнейшей функциональности. Их стабилизировали, не дали умереть от кровопотери, но восстановительными функциями не занимались, это уже делаем мы», — сказал врач.

Также от обычного лечения пребывание наших ребят в российских больницах отличалось тем, что их держали прикованными наручниками к кровати, хочешь в туалет  — просись. А после 10 вечера — отбой и вставать уже нельзя.

Еда и Крым

Во всех российских больницах наших ребят лечили и кормили, но нормальную еду они попробовали только в Симферополе.

«Я когда попробовал там суп, сразу дом вспомнил. Так готовила моя бабушка. В других больницах еда невкусная была. Я даже думал, что это тюремная больница, а оказалась — обычная», — говорит Сергей.

И отношение медиков в крымской больнице к нашим ребятам было другим.

«Там на нас российские военные косились, говорили, что к нам отношение лучше, чем к ним. А медсестры шутили, что «це ж наші хлопці». С одной мы разговорились, она рассказала, что в больнице до сих пор ремонт еще тот, который при Украине делали. Единственное, что изменилось, это фонари на улице поменяли, так как старые упали. Им уже не нравится жить в рф, но сказать об этом они боятся. Медсестра добавила: «Это в Украине можно и на митинги ходить и президента менять, тут такое нельзя». Но очень просила, чтобы это между нами было», — рассказал Роман.

***

Сейчас оба парня проходят лечение в одном из медучреждений на юге Украины. Операции прошли успешно и наши военные идут на поправку.